Экфрасис в произведениях русских классиков
Немного истории
Если вы откроете любую искусствоведческую энциклопедию, то там «экфрасис» будет определяться как словесная репрезентация произведений искусства в тексте, но это не всегда было так. Дело в том, что термин был придуман не сегодня и не вчера. Его история восходит ко времени Античности. Изначально «экфрасисом» назывались упражнения риторов, которые представляли собой описания произведений изобразительного искусства – скульптуры или фрески. По другой версии, так обозначалось любое описание, будь то битва или здание. Таким образом, риторы тренировали способность подробно, красочно и быстро живописать словом увиденное так, чтобы его можно было с легкостью представить. Постепенно экфрасис начинает осознаваться как самоценное явление и выделяется как литературный прием или жанр.
«Описание, представляющее свой предмет, словно видимый воочию»
(sub oculos subiectio)
Экфрасис
Язык
Культура
Расцвет экфрасиса приходится на эпоху Возрождения.
Экфрастическое описание – атрибут любого приличного текста того времени. Кроме того, в связи с идеей возвращения к античному наследию, заработала эта схема и в обратную сторону: например, по описаниям картин, выполненных Филостратом Старшим, были «воссозданы» полотна, которые нам хорошо известны.
Экфрастическое описание – атрибут любого приличного текста того времени. Кроме того, в связи с идеей возвращения к античному наследию, заработала эта схема и в обратную сторону: например, по описаниям картин, выполненных Филостратом Старшим, были «воссозданы» полотна, которые нам хорошо известны.
Тициано Вечеллио. Поклонение эротов статуе Венеры, 1518-1519
Позднее экфрасис вышел за пределы художественного текста. В эпоху романтизма, по сравнению с предыдущими эпохами, как на русской почве, так и за рубежом заметно возросло число экфрасисов. Это было связано с востребованностью описания выставок картин в художественных каталогах и путеводителях. Романтические веяния привели к тому, что немалое количество описаний произведений искусств остались в дневниках, переписке, записках путешественников, стихотворениях. Не были равнодушны к экфрасису и классики русской литературы.
«Всякое воспроизведение одного искусства средствами другого» (Л. Геллер)
Экфрасис
описание произведения изобразительного искусства или архитектуры в литературном тексте;
описание какого-либо предмета визуальных искусств (живописи, архитектуры, скульптуры) в художественном произведении;
жанр блестящего обособленного отрывка, самоценного, не зависящего от какой-либо функции в рамках целого и посвященного описанию места, времени, тех или иных лиц или произведений искусства.
Впервые обзор экфрастического материала появился в зарубежной статье, датируемой 1912 годом.
А в русскоязычный культурный дискурс проблема экфрасиса проникла только во второй половине XX века.
А в русскоязычный культурный дискурс проблема экфрасиса проникла только во второй половине XX века.
Научные труды, связанные с изучением рассматриваемого нами феномена экфрасиса
Friеdländеr, Р. Johannes von Caza, und Paulus Silentiarius. Kunstbeschreibungen Justinianischer Zeit. Leipzig. – Berlin, 1912.
Брагинская, Н. В. Экфрасис как тип текста (к проблеме структурной классификации) / Н. В. Брагинская // Славянское и балканское языкознание. Карпато-восточнославянские параллели. Структура балканского текста. – Москва : Наука, 1977. – С. 259–283.
Экфрасис в русской литературе : труды Лозаннского симпозиума / под ред. Л. Геллера. – Москва : МИК, 2002. – 216 с.
Теория и история экфрасиса: Итоги и перспективы изучения изучения : коллективная монография / Под ред. Т. Автухович. – Минск, 2018. – 697 с.
Брагинская, Н. В. Экфрасис как тип текста (к проблеме структурной классификации) / Н. В. Брагинская // Славянское и балканское языкознание. Карпато-восточнославянские параллели. Структура балканского текста. – Москва : Наука, 1977. – С. 259–283.
Экфрасис в русской литературе : труды Лозаннского симпозиума / под ред. Л. Геллера. – Москва : МИК, 2002. – 216 с.
Теория и история экфрасиса: Итоги и перспективы изучения изучения : коллективная монография / Под ред. Т. Автухович. – Минск, 2018. – 697 с.
Исследователи сравнивают экфрастический феномен с хамелеоном, предполагая, что экфрасис как хамелеон имеет способность изменять окраску и природу своего предмета, поэтому одного общепринятого определения, способного полностью отразить всю оригинальность содержания этого понятия, на сегодняшний день не существует.
На сегодняшний день в гуманитарной науке наблюдается экфрастический «бум», так как это явление появляется в разных формах, в разных жанрах и в любой эпохе, что открывает новые возможности для коммуникации и новые направления для обсуждения.
Внимание к проблеме экфрасиса обусловлено:
интермедиальным характером современной культуры
развитием мультимедийной культуры и расцветом постмодернизма
позволяет проанализировать произведение с точки зрения взаимосвязи различных семиотических систем, отразить сущность искусства
Формула экфрасиса по С. Н. Пузанковой:
описываемая реальность
первичное воспроизведение реальности
(материальный объект)
вторичное воспроизведение
(поэтический / прозаический текст)
Экфрастический образ – своеобразная модель, интегрирующая и представляющая во взаимосвязи чувственные, акустические или зрительные впечатления автора.
«Линейное передает вещи как они есть, живописное — как
они кажутся» (Г. Вельфлин)
виды экфрасиса
# Живописный
# Скульптурный
# Архитектурный
# Музыкальный
# Кинематографический
# Религиозный
# Экфрасис в эпосе / в драме / в романе / в риторике
# Диалогические и монологические
# Паратаксические и иерархические
# Стихотворные и прозаические
# и т.д.
функции экфрасиса
• как связующее звено разных идейных течений и литературных течений;
•как дополнение поэтического текста (либо в качестве его ядра или интегрирующего элемента), и может быть представлен от полного описания до фрагментарного;
•как элемент композиции: когда автор имеет возможность познакомить с событиями истории, происходившими до повествования, или представить последующие события;
•в качестве синекдохи (соотносится с приемом «текст в тексте»);
•как средство создания образов автора или героя, связывая литературных героев и образы с картины.
Øможно выделить лишь применительно к конкретным текстам.
В экфрасисе сгущены, собраны идеи, которые писатель хочет сообщить читателю, вплетая подтекст произведения в живописный образ.
Экфрасис и классики
Первым из классиков на ум приходит «наше все» – Александр Пушкин. Тема искусства присутствовала в его произведениях всегда. Экфрасис в чистом виде встречается в его стихотворениях 30-х годов XIX века.
«Царскосельская статуя» (1830 г.)
Сюжет статуи взят из басни Лафонтена (XVII век), но автор исполнил ее с оглядкой на античные образцы. Пушкин уловил эту задумку и попытался воспроизвести «манеру» скульптора с помощью русского имитированного гекзаметра. Именно поэтому оно читается так непривычно для русского слуха.
Сюжет статуи взят из басни Лафонтена (XVII век), но автор исполнил ее с оглядкой на античные образцы. Пушкин уловил эту задумку и попытался воспроизвести «манеру» скульптора с помощью русского имитированного гекзаметра. Именно поэтому оно читается так непривычно для русского слуха.
Всего четыре строки, но мы легко можем себе представить, как именно сидит изваянная скульптором девушка.
Пример стихотворного скульптурного экфрасиса.
Пример стихотворного скульптурного экфрасиса.
Урну с водой уронив, об утес ее дева разбила.
Дева печально сидит, праздный держа черепок.
Чудо! не сякнет вода, изливаясь из урны разбитой;
Дева, над вечной струей, вечно печальна сидит.
Экфрасис бывает не только скульптурным. Более популярным у писателей оказывается другой вид – живописный, который включает в себя описание пейзажного или портретного изображения.
Портрет-экфрасис на русской почве берет свое начало в повести Н. В. Гоголя «Портрет» (1834). Благодаря тому, что экфрасис обязательно несет в себе дополнительные смыслы, функции этого приема в литературе необычайно широки.
Портрет в повести Гоголя – это вымышленный писателем оживающий портрет старика-ростовщика, приносящий несчастья тому, кто владеет этим полотном. Изображение зловещего старика заворожило бедного художника да так, что тот спустил последние деньги на покупку рисунка. Стоящий перед портретом художник еще не знает, что ему принесет этот страшный взгляд.
"Это был старик с лицом бронзового цвета, скулистым, чахлым; черты лица, казалось, были схвачены в минуту судорожного движенья и отзывались не северною силою. Пламенный полдень был запечатлен в них. Он был драпирован в широкий азиатский костюм".
Ф. М. Достоевский – признанный гений экфрасиса. Пожалуй, самый известный «сюжет», связанный с живописным полотном, появляющимся в романе «Идиот».
Достоевский, как правило, в своих романах пытается раствориться в героях, то есть дать им свободу действия и размышлений, но здесь автор говорит устами героя, вкладывая в его монолог свои идеи относительно картины Ганса Гольбейна.
Достоевский, как правило, в своих романах пытается раствориться в героях, то есть дать им свободу действия и размышлений, но здесь автор говорит устами героя, вкладывая в его монолог свои идеи относительно картины Ганса Гольбейна.
Кроме того, живописные произведения призваны углубить идею и отразить под другим углом замысел романа.
Картина Ганса Гольбейна «Мертвый Христос во гробу» – первое натуралистическое изображение Христа, которое произвело неизгладимое впечатление на Достоевского.
Картина Ганса Гольбейна «Мертвый Христос во гробу» – первое натуралистическое изображение Христа, которое произвело неизгладимое впечатление на Достоевского.
Некоторые записи писателя относительно сюжета романа свидетельствуют о том, что замысел романа был изначально связан с изображением казни Христа, поэтому внимательное прочтение экфрасиса так важно для понимания ключевых идей произведения.
Перед нами пример религиозного экфрасиса.
Перед нами пример религиозного экфрасиса.
"Правда, это лицо человека, только что снятого со креста, то есть
сохранившее в себе очень много живого, теплого; ничего еще не
успело закостенеть, так что на лице умершего даже проглядывает
страдание, как будто бы еще и теперь им ощущаемое (это очень
хорошо схвачено артистом); но зато лицо не пощажено нисколько; тут
одна природа, и воистину таков и должен быть труп человека, кто бы
он ни был, после таких мук".
(«Идиот», Ф.М. Достоевский)
сохранившее в себе очень много живого, теплого; ничего еще не
успело закостенеть, так что на лице умершего даже проглядывает
страдание, как будто бы еще и теперь им ощущаемое (это очень
хорошо схвачено артистом); но зато лицо не пощажено нисколько; тут
одна природа, и воистину таков и должен быть труп человека, кто бы
он ни был, после таких мук".
(«Идиот», Ф.М. Достоевский)
Вопрос об особых отношениях литературы и музыки ведет свое начало с давних времен, но именно на протяжении всего прошлого века над этими отношениями стали задумываться с точки зрения анализа их роли в создании произведения искусства.
Рассмотрим особенности и способы передачи музыкальности посредством словесных форм на примере повести А. Куприна "Гранатовый браслет".
Куприн делает строго определенный выбор «L. van Beethoven. Son. № 2, op. 2. Largo Appassionato». Это тяжелая, местами весьма интенсивная мелодия, не дарящая душе наслаждения, но погружающая ее в осмысление вещей вечных и уму недоступных. Эта музыка для своего восприятия требует от человеческого сердца напряженной работы, оставляющей после себя глубокий экзистенциальный след.
Куприн делает строго определенный выбор «L. van Beethoven. Son. № 2, op. 2. Largo Appassionato». Это тяжелая, местами весьма интенсивная мелодия, не дарящая душе наслаждения, но погружающая ее в осмысление вещей вечных и уму недоступных. Эта музыка для своего восприятия требует от человеческого сердца напряженной работы, оставляющей после себя глубокий экзистенциальный след.
Музыка Бетховена с ее пластичностью и тягучестью, с ее яркими акцентами призвана была по замыслу автора показать неизъяснимое в любви героя к своей музе, к своему смыслу жизни. Музыка лишена слов, но может передать горе героя, его насыщенность, его динамику и переходы от одного оттенка чувств к другим его граням.
"Она узнала с первых аккордов это исключительное, единственное по глубине произведение. И душа ее как будто бы раздвоилась. Она единовременно думала о том, что мимо нее прошла большая любовь, которая повторяется только один раз в тысячу лет. Вспомнила слова генерала Аносова и спросила себя: почему этот человек заставил ее слушать именно это бетховенское произведение, и еще против ее желания? И в уме ее слагались слова. Они так совпадали в ее мысли с музыкой, что это были как будто бы куплеты, которые кончались словами: «Да святится имя Твое».
«Вот сейчас я вам покажу в нежных звуках жизнь, которая покорно и радостно обрекла себя на мучения, страдания и смерть. Ни жалобы, ни упрека, ни боли самолюбия я не знал. Я перед тобою — одна молитва: „Да святится имя Твое“.
<...>
Княгиня Вера обняла ствол акации, прижалась к нему и плакала. Дерево мягко сотрясалось. Налетел легкий ветер и, точно сочувствуя ей, зашелестел листьями. Острее запахли звезды табака... И в это время удивительная музыка, будто бы подчиняясь ее горю, продолжала:
«Успокойся, дорогая, успокойся, успокойся. Ты обо мне помнишь? Помнишь? Ты ведь моя единая и последняя любовь. Успокойся, я с тобой. Подумай обо мне, и я буду с тобой, потому что мы с тобой любили друг друга только одно мгновение, но навеки. Ты обо мне помнишь? Помнишь? Помнишь? Вот я чувствую твои слезы. Успокойся. Мне спать так сладко, сладко, сладко».
Женни Рейтер вышла из комнаты, уже кончив играть, и увидала княгиню Веру, сидящую на скамейке всю в слезах".
«Вот сейчас я вам покажу в нежных звуках жизнь, которая покорно и радостно обрекла себя на мучения, страдания и смерть. Ни жалобы, ни упрека, ни боли самолюбия я не знал. Я перед тобою — одна молитва: „Да святится имя Твое“.
<...>
Княгиня Вера обняла ствол акации, прижалась к нему и плакала. Дерево мягко сотрясалось. Налетел легкий ветер и, точно сочувствуя ей, зашелестел листьями. Острее запахли звезды табака... И в это время удивительная музыка, будто бы подчиняясь ее горю, продолжала:
«Успокойся, дорогая, успокойся, успокойся. Ты обо мне помнишь? Помнишь? Ты ведь моя единая и последняя любовь. Успокойся, я с тобой. Подумай обо мне, и я буду с тобой, потому что мы с тобой любили друг друга только одно мгновение, но навеки. Ты обо мне помнишь? Помнишь? Помнишь? Вот я чувствую твои слезы. Успокойся. Мне спать так сладко, сладко, сладко».
Женни Рейтер вышла из комнаты, уже кончив играть, и увидала княгиню Веру, сидящую на скамейке всю в слезах".
Классики русской литературы подготовили плодотворную почву для завоевания экфрасисом литературы. Время модернизма и посмодернизма – это время поиска новых форм искусства и взаимодействия этих искусств.
Изучение экфрасиса уже столетие остается актуальной и дискуссионной темой в области гуманитарной науки и интерпретируется на различных уровнях взаимодействия искусств.
Изучение экфрасиса уже столетие остается актуальной и дискуссионной темой в области гуманитарной науки и интерпретируется на различных уровнях взаимодействия искусств.
Язык искусства – сложная штука. И, безусловно, страшно интересная.
Экфрасис – это попытка заглянуть за границы определенного вида искусства и найти новый язык для создания мира художественного произведения.
Экфрасис – это попытка заглянуть за границы определенного вида искусства и найти новый язык для создания мира художественного произведения.
